Сидней – старейший город Австралии. Но Австралии, страны достаточно молодой, гордиться древностью не приходится. И поскольку Сидней не может похвастаться руинами древних замков, городу пришлось исправить это досадное упущение за счет современных чудес архитектуры. XX век доказал, что может быть не хуже, а то и лучше прежних времен.
Несмотря на то что Сидней всегда гордился своим почетным званием первого австралийского города, его жители постоянно ощущали на себе несколько снисходительное отношение обитателей аристократического Мельбурна. Так уж получилось, что сиднейцам постоянно что-то приходилось кому-то доказывать. Еще в начале XX века извечный конкурент чуть не перехватил почетную столичную роль, которая в результате досталась безвестной на тот момент Канберре. В общем, если взглянуть на историю Сиднея под самым широким углом зрения, то получится, что практически весь XX век город самоутверждался путем грандиозных строительных проектов. И, надо отдать должное подобному упорству, сильно в этом преуспели. Сегодня возведенные с необычайным размахом шедевры в большей или меньшей степени знает весь мир. Именно они теперь стали визитной карточкой города, и вполне возможно, что именно благодаря им добрая половина человечества считает Сидней столицей Австралии.
Первым грандиозным строительным проектом в Сиднее стало возведение гигантского моста через залив Порт-Джексон. О необходимости моста, связывающего южную центральную часть города с северной, говорили уже очень давно. Судите сами: до другого берега рукой подать, какие-то пятьсот метров, а попасть туда можно было только на лодке. Если же посуху, то приходилось проделывать нелегкий путь длиной больше двадцати километров. Говорили, конечно, о мосте давно, но все как-то руки не доходили. Слишком уж тяжелым представлялось возведение такого сложного инженерного сооружения. И все-таки волевое решение наконец было принято. В 1932 г. после восьмилетнего строительства самый большой в мире арочный мост был открыт. На самом деле, если добавить к этому сроку время, потраченное на расчеты и проектирование, то получится очень внушительная цифра - 20 лет. Именно столько лет своей жизни потратил на вешалку, как немедленно прозвали это чудо света, главный инженер строительства Джон Брэдфилд.
Задача у рабочих была почти что непосильная. Дело в том, что мост начали строить одновременно с двух сторон. Вначале возвели опоры и подвели дороги с обеих сторон. Затем закрепили подъемные краны и начали собирать силовую арочную конструкцию. После того как вся конструкция была скреплена в единое целое, началась подвеска собственно дорожного полотна на расстоянии пятидесяти девяти метров над уровнем моря. Всю эту сложнейшую работу выполнили 1 400 рабочих, 16 из которых погибли во время различных несчастных случаев.
Огромный мост прославился на весь мир. На некоторое время тщеславие сиднейцев было удовлетворено. Но не прошло и тридцати лет, как все началось опять. В Мельбурне с блеском прошли Олимпийские игры, а в сторону Сиднея полетели упреки в отсталости культурной жизни. И тогда на земле первой австралийской колонии родился очередной проект века. Было решено, что на фоне моста, на мысе Бенелонг, должно появиться здание оперного театра. Причем не простое, а такое, чтобы весь мир вздрогнул от восторга.
В 1959 г. начались работы по монтажу здания, которому впоследствии было суждено стать визитной карточкой не только Сиднея, но и всей Австралии. Руководил строительством датский архитектор Йорн Утцтон, чей проект под номером 218 и победил в конкурсе. Всего же на конкурс было подано больше восьмисот заявок. Трудно сказать, что было бы построено на этом месте, если бы председателем отборочной комиссии не оказался известный архитектор Эрро Сааринен, которому, по слухам, Утцтон приходился дальним родственником. Так или иначе, но время показало, что выбор проекта датчанина оказался верным на все сто процентов. Увидев однажды в Сиднейском заливе белоснежные купола-раковины, напоминающие издали раздутые на ветру паруса, забыть их невозможно.
Но какой ценой далась эта видимая легкость авангардистского здания! Вместо четырех лет строительство длилось четырнадцать, вместо семи миллионов долларов на возведение Сиднейской оперы было затрачено в пятнадцать раз больше - то есть 102 миллиона долларов. Кабинет министров, обвиненный в неоправданном завышении трат, был вынужден уйти в отставку, а сам архитектор в отчаянии сжег все чертежи и в бешенстве покинул Австралию. И тем не менее строительство было закончено, правда, Йорн Утцтон так никогда и не увидел свое главное творение. Его обида оказалась настолько сильна, что он больше не вернулся в Сидней.
В октябре 1973 г. в присутствии королевы Великобритании Елизаветы второй "Опера Хаус" был торжественно открыт. Первым спектаклем, данным в этом удивительном месте, стала опера Сергея Прокофьева "Война и мир". Если во время строительства вокруг оригинального здания было немало споров, то после завершения, все единодушно сошлись, что это шедевр. Время показало, что так оно и есть на самом деле. Мост, которым до того так гордились жители города, отошел на второй план и стал лишь фоном для творения датского сказочника от архитектуры.
Казалось бы, на этом можно было бы и успокоиться, но меньше чем через десять лет начинается возведение еще одной постройки, которая наряду с двумя предыдущими считается символом Сиднея. Речь идет о самом высоком здании в городе - Эй Эм Пи Тауэр, или, проще говоря, Сиднейской башне. Она была закончена в 1981 г. и стала великолепной смотровой площадкой, с которой открывается прекрасная панорама города. Каждый год это довольно необычное трехсотметровое сооружение посещает более миллиона человек. Интересно, что в верхней части башни над смотровыми площадками и ресторанами находится резервуар, рассчитанный на сто шестьдесят тысяч литров воды.
Конструкция башни действительно не совсем обычна. Силовым элементом остается относительно тонкий центральный стержень, способный выдержать сильнейшее землетрясение. А вот стабилизируют всю конструкцию внешние тросы, расходящиеся вниз в форме юбки. Всего таких кабелей 56. И каждый из них весит семь тонн. Инженеры утверждают, что башня без труда сможет простоять пятьсот лет. Что ж, наверное, так оно и будет. Но напоследок следует сказать вот еще что. Зная характер жителей Сиднея, нетрудно догадаться, что это еще не конец. Они, конечно, не успокоятся. XX век закончился, но какие грандиозные планы вызреют в сознании сиднейских архитекторов в веке наступившем, по всей видимости, невозможно даже и предположить.